Телефонный звонок долго и настойчиво звонил где-то рядом. Наконец он перестал звонить. Но не прошло и минуты, как начал звонить снова.
«Это не будильник, который замолкал при одном нажатии на кнопку выключения. Придётся идти», — подумал Дима, и начал совершать соответствующие движения по направлению к телефону.
— Алё, — сказал он в трубку, не узнав свой собственный голос, который был низкий и охрипший.
— Э-э-а, а Диму можно к телефону, здрастьте! — услышал Дима голос Фишера.
Дима прокашлялся:
— Привет, это я.
— О! Нормально! А сейчас — это тоже ты был? — спросил Саня.
— Да. Я тут везде, — ответил Дима, осматривая комнату.
Оказывается, Дима спал этой ночью не у себя в комнате на своей кровати, а в большой комнате, на диване, не раздеваясь, в одежде.
— Блин, ты куда пропал-то? – спросил Фишер. — Мы раз-раз, нету Димы. Мы подумали, что ты с какой-то тёлкой урулил куда-нибудь, и оставили эту тему. А вчера ты где был?
— А-а, вчера? — подумал Дима снова осматривая комнату, — дома наверное.
— Наверное? Норма-а-а-ально! А чего телефон не брал? Я те раза четыре звонил.
— Не знаю, отдыхал наверное.
— Короче, я сейчас выдвигаюсь в пивняк к тебе на Гоголя. Буду там через полчаса. Там хорошо, зелени много, природа, тихо. Давай в общем туда, пивка попьём немного. Гуд?
Дима посмотрел на часы, было около десяти утра.
— Хорошо, буду.
Фишер критично осмотрел Диму, опустил взгляд с его припухшего от алкогольных возлияний лица к ногам, потом опять поднимая взгляд на Димино лицо, и многозначительно произнёс:
— Да-а-а-а. Что-то не нравишься ты мне сегодня. На-ка пивка глотни, может «разгладишься» немного, — сказал Фишер, пододвигая Диме кружку. Дима сделал несколько глотков холодного пива. Фишер тоже отпил из своей кружки и продолжал:
— Всё. Институт закончили. Совсем. Пора начинать трудовые буржуазные будни, с обязательными вечерними увеселительными программами. Но только организованно! — добавил он указывая указательным пальцем на Диму, снова оглядев его с ног до головы – Нет. Ты где так набухался-то? Без меня, главное дело. Не нравишься сегодня ты мне что-то. Здоровье надо тебе срочно поправлять.
— А я не девушка что бы всем нравиться, — ответил Дима.
— Тоже верно, — легко согласился Фишер, прикладываясь к пивной кружке.
—————————————————————
Так для Димы начался новый период в его жизни.
Лето пролетело как-то незаметно. Днём ездили по магазинам, проверяли как продаётся их техника. Да и то не каждый день. Свободного времени было — полно. Иногда они с Фишером ездили за товаром в Москву. А почти каждый вечер, за редким исключением, проводили в кафе, ресторанах, или ночных клубах.
Дима уже с трудом мог вспомнить дни, когда он обходился без алкоголя. Противное ощущение от пережитого этим летом в июле, выбило всю почву из-под его ног. Ничего не хотелось делать. Абсолютно ни в чём Дима не видел никакого смысла. Не было никаких желаний. Если бы не Саня, неизвестно чем бы он занимался всё это время. Алкоголь на время притуплял противное ощущение внутренней пустоты и бесцельности. Но потом, тяжёлые мысли снова накатывали в его голове. Только после алкоголя, становясь –ещё тяжелее. Никаких целей впереди не вырисовывалось. Алкоголь ненамного, хоть как-то временно стимулировал нервную систему.
Наступила осень. В очередной вечер Дима и Фишер сидели в ресторане.
— Слушай, как только мы закончили институт, ты бухать стал больше чем я, — заметил Фишер, — это чего, на тебя так свобода повлияла? Так сказать, резко снялся с тормозов? А?
— Нормально. Давай наливай, — ответил Дима.
— И какой-то ты стал — более «борзый» что ли, смурной какой-то, особенно когда трезвый, — добавил Фишер. – О-о, смотри, к тебе идут.
Тем временем к их столику подошла девушка. Её звали Наташа. Не так давно Дима познакомился с ней здесь же в ресторане. Она часто здесь бывала. Наташа была из тех девушек, про которых говорят: «лёгкого повеления».
Наташа подошла к их столику, бросила сумочку села стул рядом с Димой, и поцеловав его в щёку весело сказала:
— Привет! Привет! — второй «Привет» она адресовала Фишеру. С ним она тоже была знакома.
— Привет Натаха, как дела? — спросил Фишер.
— Нормально! Видишь, раз Дима рядом, значит нормально, — ответила она.
К ним подошёл знакомый официант.
— Чего будешь? — спросил Дима у Наташи.
— То же что и ты, — радостно ответила Наташа, — я в туалет.
Она встала и направилась к выходу из зала. Фишер посмотрев ей вслед сказал Диме:
— Слушай, может тебе леди поменять, что ли? Уж слишком она в поведении… — Фишер неопределённо изобразил что-то рукой в воздухе – уж слишком простая. Просто – край какая простая. Проще — некуда.
— А зачем? С ней всё просто, никаких сюрпризов. Ведь с ней всё ясно, кто она и что. Верно ведь? — ответил Дима намекая на «лёгкое» поведение Наташи.
— Да уж. Все «сюрпризы» как говорится уже налицо. «Мы из Рощи, мы — попроще» («Горроща» — район города, где располагался ЦПКиО). Нет, дело конечно твоё, твой выбор есть — твой выбор. Как хочешь.
Наташа вернулась через несколько минут, и садясь за столик рядом с Димой спросила у него:
— Мы потом в номер? — она ткнула указательным пальцем вверх, в потолок. На втором и третьем этажах здания располагались гостиничные номера.
— М-гм, — утвердительно промычал Дима, тыкая сосредоточено вилкой в салат.
— Ну ладно, я пойду, — сказал им Фишер вставая. – Спокойной ночи р-р-р-р-р-рребята, — изобразил он голосом собаки «Фильки» из детской передачи: «Спокойной ночи малыши». Наташа громко, на весь зал ресторана рассмеялась. Дима только кивнул в ответ, не отрываясь от тарелки, тщательно что-то прожёвывая.
—————————————————————
Дни пролетали без особого разнообразия. Так получилось, что каждый раз, возвращаясь из центра города, или направляясь из дома в центр, Дима вынужден был проезжать мимо длинного жёлтого здания института, в котором он учился. Как только он его видел, сразу же возникала мысль, что сейчас, где-то здесь может находиться ОНА. Проезжая мимо, он непроизвольно всматривался в стоящие на улице группы студентов, бессознательно надеясь разглядеть среди них её. Одновременно понимая, что если он её увидит, даже стоящую одну, то это принесёт ему сильную боль.
Единственным способом как-то забыться, был алкоголь. Последнее время, он «заряжался» прямо с утра, и весь день до вечера поддерживал такое «приподнятое» состояние изменённого сознания. Чаще всего, это было вместе с Фишером, который постоянно пребывал в каком-то эйфорическом приподнятом настроении, видимо кайфуя от появившейся свободы от всего. Но Дима, даже будучи и один, мог зайти в кафе или простую рюмочную, чтобы взбодрить себя алкоголем. Раньше в забегаловки, типа «Рюмочных», он не заходил. Считал это ниже собственного достоинства. Если и выпивать, то в солидном заведении. Сейчас ему было — абсолютно всё равно: где, с кем и сколько.
Дома, мать и отец, видя что он почти каждый день приходит «навеселе», стали проводить с ним неприятные нравоучительные беседы. Эти разговоры, Дима — терпеть не мог. Такие воспитательные беседы не могли его ничему научить, и поэтому были — абсолютно бессмысленными. Смысла в своей жизни и в своей деятельности, он не видел. А для того чтобы хоть как-то нормально себя ощущать и чувствовать, кроме как алкогольное «забытьё», ему ничего не помогало.
Когда в очередной раз, вечером ему надо было ехать из ресторана домой, то это снова вызывало плохое настроение. Опять мать начнёт выговаривать ему, приставать с расспросами: «Что, да почему?» Всё это — надоело. Надо было что-то кардинально менять. Дима не мог больше так жить, чтобы это всё также дальше продолжалось.
Наступил новый 1994 год. «Скоро наступить весна, и точно начнёт «срывать крышу» ещё больше», — думал Дима. Мысль уехать уже давно появлялась у него в голове. Если он уедет из города, то он не будет видеть никого из своих знакомых, и ничего того, чтобы это ему напоминало о ней. Ему так будет проще всё забыть. Не нужно будет думать о ней, проезжая каждый раз мимо института. Избавиться от этого навязчивого образа он не мог. А это заполняло всё его сознание тяжёлым противным ощущением безысходности и никчёмности своей жизни. Сразу же возникало желание притупить это состояние алкоголем.
Надо уезжать из города, в Москву. Там устроится куда-нибудь на работу. Родителям он всё объяснит — как сумеет. Другого выхода, он всё равно не видит. Сане придётся тоже принять эту новость так как она есть.
Как-то сидя обедая в ресторане с Сашей, Дима начал разговор:
— Сань.
— А.
— Короче, я решил в Москву дёрнуть.
— А? За чем? Товар вроде ещё есть, половина из того что привезли, — ответил с удивлением Фишер.
— Не, ты не понял. Я совсем, жить хочу уехать туда. Надоело всё, вообще – край как надоело!
Саня перестал жевать, и удивлённо посмотрел на Диму:
— Может похмелился как-то неправильно? — выдвинул предположение Фишер, — так бывает. Надо поправить это, и всё пройдёт, — сказал Саша, протягивая руку к пузатому графинчику с коньяком.
— Да нет. Я уже давно об этом думал, — ответил Дима.
Фишер снова удивлённо посмотрел на Диму, потом налил себе коньяка, и Диме. Они выпили. Фишер посмотрел на Диму и спросил:
— Так ты что? Реально решил в Москву что ли? А чего ты там делать-то собрался?
— Я звонил интересовался, короче в охрану. Платят нормально. Сначала посмотрю, а потом в «личку» — личную охрану можно будет перейти. Там платят вообще прилично. Сниму частный домик в Подмосковье где-нибудь. На природе чтобы жить. В городе – надоело, не хочу. Я уже созванивался. Послезавтра поеду разговаривать на счёт всего. Вот так, в общем.
— Блин! Это ты уже давно собирался, всё уже решил, и мне ничего не говорил? – спросил Фишер удивлённо.
— Я ещё и сам не был уверен. А теперь, короче — всё, решил, — ответил Дима.
— Блин, а как же бизнес? И потом, мы же с тобой с первого курса вместе! А? Димон, б..я! Я совсем не въезжаю! Чего тебе тут-то не хватает?!
— Не могу я тут, Сань. Мать «пилит», типа — «Пьёшь каждый день». Хоть домой вообще не ходи! Да и, вообще — всё надоело! Да и с бизнесом уже не так уж чтобы всё «в шоколаде».
— Слушай, ну ты огорошил меня конечно новостью, — глядя в окно сказал Фишер.
Диме как-то стало неудобно, перед Саней. Даже как-то жалко его.
— Ну чего ты? Вы и с Вайсом нормально отдыхаете. Он нормальный такой, голова вроде – на месте.
— Да, Вайс-Вайс — «аусвайс», — как то обречённо ответил Фишер. — Всё равно, как-то неожиданно всё ты так решил. А как же Натаха твоя «прибабахнутая»? Нехорошо девушку бросать, — попытался надавить на «порядочность» в отношениях.
Дима слегка улыбнулся, вспоминая «прибабахнутую» Натаху.
— Натаха долго скучать без меня не будет. Если, вообще — будет.
— Ты хоть приезжать-то будешь? – спросил Фишер.
— Ну конечно буду, куда же я денусь-то? Чего тут, три часа до Москвы езды то, всего, — ответил Дима.
— Ну да, три часа, — невесело отозвался Фишер.
Этот вечер уже не слишком располагал к веселью.
— Ну что ж, ладно. Твой выбор — это твой выбор, — сказал Фишер. — Как решил, так и будет. Ну если не «покатит» там в Москве, или скучно вдруг станет, то сразу сюда, понял? Договорились?
— Договорились, — улыбаясь ответил Дима.
В этот вечер домой Дима ехал с каким-то новым чувством облегчения. Грядущие изменения в жизни давали ощущение того, что жизнь должна измениться в лучшую сторону. Непременно в лучшую. И эта надежда основывалась на том, что всё то противное, тянущее и давно заполняющее всё его сознание — исчезнет. Пусть не сразу, но пройдёт. Должно пройти. Ведь там, ему ничего не будет напоминать о том, что его так сильно — угнетает здесь, буквально — не даёт жить! И теперь, эта надежда сейчас грела его изнутри.
Дима вдруг ощутил, что ему уже давно не было так легко. Он опять начал чего-то ждать от этой жизни. Чего-то хорошего.
«Значит – правильно! Надо ехать!»
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.
